Сватовство — это начальная церемония, во время которой сторона жениха вместе со сватами предлагали родителям невесты выдать их дочь замуж.

Прежде чем сваты должны были ехать в дом невесты, необходимо было выбрать наиболее подходящий день для этого. Наиболее удачными были непостные дни недели — воскресенье, вторник, четверг и суббота, а наиболее подходящим временем суток — вечер и ночь.

Отправляясь в дом невесты, сваты старались сохранить цель своей поездки в тайне, не привлекая внимания односельчан, опасаясь встретить недоброго человека или, выдав цель поездки, спугнуть удачу.

Сваты, начиная переговоры, могли прямо заявить о цели своего прихода или вести долгий разговор о посторонних предметах, после чего в иносказательной форме сообщить о своем желании сватать невесту: «у вас товар, у нас купец», «у вас курочка – у нас петушок, нельзя ли их загнать в один хлевушок». Если жених был хорошо известен родителям невесты, их устраивала его кандидатура, и они были заранее предупреждены о предполагаемом сватовстве, согласие давалось тут же.

Однако в большинстве случаев сразу давать ответ считалось неприличным, даже если жених был желанным – «не один день ростили, чтобы враз отдать».

Сватов благодарили за оказанную честь и просили дать время на раздумье. Посещение сватов могло повторяться несколько раз. Это позволяло родителям невесты провести семейный совет и всесторонне оценить кандидатуру жениха. В случае согласия устраивалось небольшое застолье, а жениху или сватам в качестве залога передавался платок невесты, ее сарафан или отрез ткани.

Продолжением сватовства был обряд «смотрение дворов», в ходе которого родственники невесты осматривали хозяйство жениха, особенно если жених и невеста были из разных деревень. Если хозяйство «приглянулось», жениха вместе с родными приглашали на смотрины в дом невесты.

Обряд смотрин, также как и смотрение дворов, проводилось лишь в том случае, если семьи не были знакомы. Бывало, что именно в этот день жених и невеста могли впервые увидеть друг друга.

Придя в дом, родные с женихом вставали или рассаживались вокруг стола в ожидании выхода невесты, которое порой было крайне томительным и растягивалось до четверти часа, т.к. сразу выводить невесту считалось неприличным. Одетая в лучшее платье, девушка выходила к гостям в сопровождении подруги или ближайшей родственницы. Выход невесты мог повторяться несколько раз, чтобы продемонстрировать наряды. Нередко на смотринах устраивали испытания, в ходе которых проверяли физические качества девушки, а также ее хозяйственные навыки – умение прясть, ткать, шить, вышивать, мести пол. Если невеста не нравилась, сторона жениха указывала на недостаточность приданого или просто покидала дом, не прощаясь. Если жених пришелся не по нраву невесте, она уходила в чулан, где снимала с себя праздничный наряд и надевала повседневную одежду.

Когда обе стороны пришли к согласию, начинался сговор. Семьи договаривались о дне и порядке проведения свадьбы, количестве гостей, расходах, подарках, дарах со стороны невесты. Оговаривались величина выкупа, которую должен заплатить жених невесте, и состав ее приданого. Когда обе стороны приходили к согласию, сговор было принято завершить рукобитьем. Отцы жениха и невесты обменивались рукопожатиями, обернув ладони полами одежды, платками или надев рукавицы, чтобы будущие супруги жили «не голо», а зажиточно. С этого момента девушка с парнем официально считались женихом и невестой.

Для закрепления договоренности стороны устраивали пиршество — запой. В нем принимали участие родственники жениха и невесты, соседи, односельчане, друзья жениха и подруги-сверстницы сговоренки. Одновременно этот пир был своего рода объявлением всем односельчанам о предстоящей свадьбе. Помимо угощения во время запоя стороны подносили друг другу подарки.

После сговора, рукобитья и запоя начинался период непосредственной подготовки к свадьбе, который называли «швална», «девичник», «неделя», хотя длиться он мог от одной до трех недель, а иногда растягивался более чем на месяц. В это время родные жениха и невесты занимались хозяйственными приготовлениями к предстоящему торжеству: забивали скот, заготавливали мясо, пекли хлеб и пироги, готовили брагу и варили пиво, убирали дом, поновляли лошадиную упряжь и повозки, ездили за вином, недостающими продуктами и дарами на базар в ближайшее торговое село или город, поправляли свои наряды, объезжали родных с приглашением на свадьбу.

Свадьба в Торопце (Приход господ на крестьянскую свадьбу). Неизвестный художник. Конец XVIII вв.

Во время предсвадебной недели важным этапом была подготовка приданного.

Коробья лубяная. Первая половина XVIII в.

Приданое составляло основу личного имущества девушки после замужества, на долгие годы обеспечив одеждой не только ее саму, но и всю ее семью.

Полотенце. Россия, Архангельская губерния, Усть-Важская вол. 1880-е гг.

В приданое обычно входили две иконы. Образом Пресвятой Богородицы отец невесты благословлял молодых перед отъездом к венцу. Вторую икону сватья (постельная сваха) вместе с постелью везла прямо в дом жениха и ставила в горнице или клети, где молодых будут укладывать спать. В новый дом девушка уезжала с одеждой, обувью, головными уборами, украшениями, а также с несколькими кусками холста, чтобы шить одежду мужу и детям. Непременной составляющей приданого были постельные принадлежности (войлок или перина, одеяло, подушки, простыни), а также многочисленные полотенца, столешники-скатерти, салфетки, ширинки, платки.

Прялка. Вологодская губ., Сольвычегодский у., Верхнетоемская вол. Начало ХХ в. Дерево, сусальное золото, левкас, темпера, стекло, амальгама; резьба, роспись, раскраска.

Подготовкой первоначального приданого, в которое входили наиболее простые вещи, занимались мать и девушка, которая сама должна была наткать холсты, сукно, сшить одежду и украсить ее вышивкой. Показ приданого был одновременно демонстрацией трудолюбия и мастерства невесты.

Наиболее важным моментом всей предсвадебной «недели» становился день накануне венчания — девичник. Это был последний день, когда невеста вместе со своими подругами завершала свое расставание с прежней жизнью. Во время девичника происходило прощание невесты с «девичьей красотой», символизировавшей ее волю, красоту, невинность, девственность, всю девическую жизнь. «Красотой» девушки называли ленточку-косоплетку, косники, скреплявшие девичью косу, головную повязку. «Красоту» также символизировало свадебное деревце – елочка, сосенка, ветки березы, или репейник – которое подруги невесты украшали лентами, цветами, лоскутками, бумажками, свечами.

В свадебных обрядах деревце символизирует разрыв с девичеством и создание новой семьи. Деревце изготовляется в канун свадьбы подругами невесты, которые украшают его и приносят невесте. По форме свадебное деревце представляет собой небольшое дерево (часто верхушку или несколько веток) или куст. Чаще всего используются хвойные деревья, из которых наиболее распространены ель или сосна, также использовали ветви березы, черемухи, реже использовали пихту, можжевельник и некоторые другие вечнозеленые растения. Деревце украшали лентами, цветами, лоскутками, бумажками, свечками и бусами.

После объявления новобрачных супругами деревце «переправляли» в другой мир одним из двух способов: уничтожали, часто сжигали (т. е. посылали на «тот свет»), либо оставляли родителям.

Главным обрядом всего девичника было расставание с её самым главным символом – девичьей косой. В ходе этого обряда подруги невесты в последний раз заплетали ей косу, свидетельствующую о невинности, чистоте. Свадебную косу плели сложно, используя мелкие пряди, запутывая волосы, зашивая их нитками, перевязывая веревками, связывая в узлы и вкалывая булавки, чтобы было сложнее ее расплести. Стороне жениха предстояло выкупить косу у родных невесты, чаще всего у ее младшего брата и подруг, после чего косу расплетали. В расплетании могли принимать участие родные невесты, ее подруги, гости, а также сваха жениха. Невесте полагалось сопротивляться расплетанию: она запутывала ленту-косоплетку в своих пальцах, накручивала конец косы на руку, крепко сжимая ее в кулаке. Выкуп косы и ее размыкание означало устранение всех препятствий на пути к браку и обретение полной власти жениха над невестой. Распущенные волосы невесты символизировали ее готовность к браку.

Важную роль в свадебном обряде играло изготовление обрядового хлеба, происходившее, как правило, накануне венчания или утром в день свадьбы. Пекли его в доме жениха или в доме невесты, а в некоторых случаях одновременно в обоих домах. Хлеб символизировал богатую и счастливую жизнь, достаток и благополучие.

Хлеб выпекали круглым и большого размера, который часто был украшен различными символами: колосья пшеницы символизировали изобилие, достаток; листья или гроздь калины — любовь, прибавление в семье. Часто мастерицы украшали хлеб солнцем и месяцем, двумя кольцами или парой лебедей, что было символом верности в любви.

Хлебница. Россия, Архангельская губ. Вторая четверть XIX в.

Деление и раздача свадебного хлеба между женихом, невестой, их родными и всеми гостями обычно происходило вечером первого дня свадьбы или на второй день в доме молодого, что символически объединяло обе семьи в единый родственный союз.

Баня невесты была еще одним важным предсвадебным обрядом, проходившем накануне дня венчания или утром перед венцом. Как правило, баню топили подруги невесты или ее родственницы. Они же торжественным шествием с песнями и причитаниями сопровождали невесту в баню, ведя ее под руки как на праздничном гулянии. С древности водное омовение было важным обрядом при переходе человека из одного состояния в другое. Во время ритуальной бани невеста смывала с себя «девичью красоту», расставаясь с девичеством и волей, «примывая бабью красу».

Девичник. Кон. XIX - нач. XX вв.

Обряд мытья в бане заканчивался ритуальным угощением, во время которого девушки ели специально приготовленные пироги и пили пиво. Жениху также топили баню, куда его сопровождали родственники или друзья-сверстники, однако обрядовых и магических действий в ней не происходило.

Сани выездные (праздничные). Поволжье. Третья четверть XIX в. Дерево, луб, металл, масло; столярная, токарная и слесарная работа, резьба, роспись.

Венчание, являвшееся одним из семи церковных таинств, соединяло мужчину и женщину в нерасторжимый божественный союз, воспринимавшийся как принятие ответственности перед Богом и людьми: идти под венец означало «идти к суду Божию». Этот обряд придавал браку юридическую силу. Он состоял из обручения, во время которого жених и невеста давали согласие на брак и обменивались кольцами, и собственно венчания, когда на брачующихся возлагались брачные венцы, что осмыслялось как наложение Славы Божьей и снисхождение Божьей Благодати.

Венчание, поздно ставшее частью традиционного свадебного обряда, веками привносились многочисленные народные суеверия, что придавало церковному обрядe чуждые ему новые смыслы.
☛ Чтобы обеспечить счастье молодых и уберечь их от злых сил перед женихом и невестой до самой церкви дорогу разметали веником, а через церковный порог первым перешагивал дружка.
☛ Под ноги брачующимся перед аналоем расстилали подножник, полотно или платок, чтобы жизнь их не была «голой».
☛ Для дружной согласной жизни жених и невеста стремились одновременно встать на подножник, креститься и задувать свечи, чтобы не только жить, но и умереть вместе.
☛ Чтобы обрести главенство в семье, следовало первым встать на подножник и выше другого держать венчальную свечу.
☛ Для сохранения верности в супружеской жизни никто не должен был проходить между женихом и невестой во время венчания.
☛ Сказанные во время венчания слова заговора должны были обеспечить здоровье молодым, отогнать от них все болезни.
☛ Упавшее кольцо или венец предвещали недоброе супружество.
☛ Ярко горящие свечи сулили счастливую жизнь, а погасшая свеча – смерть одному из брачующихся.

В день венчания с раннего утра в доме невесты начинались приготовления к встрече свадебного поезда и приему гостей: ставили столы, убирали помещение, украшая его полотенцами, готовили угощение, снаряжали подводы, чтобы присоединиться к свадебному поезду жениха. Невесту собирали к венцу, надевая на нее подвенечный наряд, накрывая с головой шалью, скатертью или одеялом, после чего родители благословляли ее на брак и усаживали за стол на шубу (в угол) в ожидании жениха. Невеста могла ожидать приезда жениха, сидя на печи или в чулане в повседневной одежде, в этом случае наряжать ее начинали только после приезда свадебного поезда или дружки.

В доме жениха также готовились к предстоящему торжеству, подготавливали обильное угощение, украшали избу, в дом съезжались родственники, снаряжали свадебный поезд. Подвенечную одежду жениха и невесты дополняли многочисленными оберегами для защиты от порчи и сглаза: тело опоясывали куском рыболовной сети или скрученной заговоренной шерстяной нитью с завязанными на ней многочисленными узлами, края одежды закалывали швейными иголками со сломанными ушками («иголка с ушком ”поволокёт за собой“, а без ушка – никакое колдовство прицепиться уже не сможет»), в обувь насыпали семена мака и деньги. Перед отъездом поезда из дома жениха все поезжане в строгом порядке, согласно старшинству чинов, рассаживались за столом и угощались. Жених, также находившийся за столом, участие в трапезе не принимал, а после ее окончания родители торжественно благословляли его иконой и хлебом-солью на вывернутой мехом наружу шубе. Тогда же мог происходить обряд усаживания жениха за стол на шубу в передний угол («на посад») с расчесыванием кудрей, восходящий к старинному обряду «посада» жениха на звериною шкуру и «подстрижения» его волос, что символизировало переход юноши в категорию взрослого мужчины.

Свадебный поезд считался важной процессией — он сопровождал молодых к венчанию и в дом жениха. Одной из центральных фигур свадебного поезда являлся «дружка», который должен был защитить поезд от злых сил и обеспечить молодым счастливую и богатую жизнь. Чтобы защитить поезд от злых сил и обеспечить молодым счастливую и богатую жизнь его участники выполняли ряд магических ритуалов: дружко хлестал плетью, отгоняя нечистую силу, сваха в вывернутой шубе обегала поезд, осыпая поезжан зерном и хмелем, колдун произносил охранительный заговор для всей свадебной процессии; весь поезд опахивали веником, «сметая порчу», перед молодыми расстилали домотканые дорожки или длинный холст, разметали дорогу, «чтоб на дурной след не наступили». Выходя из дома, все участники свадебного поезда старались не касаться порога и косяков дверей, к которым, как считалось, приставала порча. Эти действия повторялись на всех этапах движения свадебного поезда.

Выходя из дома, все участники свадебного поезда старались не касаться порога и косяков дверей, к которым, как считалось, приставала порча. Эти действия повторялись на всех этапах движения свадебного поезда.

Сани и телеги застилали нарядными коврами и украшали лентами и полотенцами, развивавшимися при быстрой езде. Парадная сбруя была унизана бубенцами, шаркунами, позвонками и колокольчиками. Нарядные выездные дуги также украшались лентами и полотенцами. Лошадей специально чистили и мыли, заплетая гриву на ночь в косы, чтобы она стала волнистой и особенно пышной. В гриву и хвосты лошадей вплетали ленты, цветы и венки.

Участникам свадебного поезда во время его движения предстояло преодолеть множество преград. Так широко распространен был обычай «закладывания пути», преграждения дороги поезду веревками, шестами, жердями, снежными завалами. Встретив такую заставу, жених с поезжанами выкупал право проезда деньгами, угощением и хмельными напитками. У дома невесты поезд могли торжественно встречать хлебом, пирогами, вином, квасом, а могли, напротив, закрывать ворота, и поезжанам приходилось их выкупать. При этом между дружкой жениха и представителями стороны невесты разыгрывался словесный поединок, участники которого соревновались в остроумии. Стороне невесты полагалось всячески затягивать встречу, доказывая поезжанам, что их вовсе не ждут. Дружка должен был парировать быстрыми и находчивыми ответами. Подобное словесное соревнование могло длиться несколько часов, посмотреть на него нередко собиралась вся деревня. В доме жениху и его свите также предстояло совершить ряд выкупов – места за столом около невесты, ее косы, украшенного деревце, заслонки печи и т. д.

Когда все преграды были преодолены, наступало время древнего ритуала соединения жениха и невесты – «посада». Молодых князя и княгиню усаживали в передний угол избы за стол на вывернутую мехом наружу шубу, пуховую подушку или войлок. К столу невесту выводил отец, ведя ее за платок или держа за руку через платок, или сам жених. Соединяя жениха и невесту, их также могли обводить вокруг стола, олицетворявшего престол Божий, или вокруг квашни – символа благополучия и плодородия.

Во время обеда, который устраивали для поезжан, жених и невеста сидели за столом, но участия в пиршестве не принимали. Ложки, лежащие перед ними, были обращены черенками к центру стола, что символически напоминало о запрете вкушать пищу до венчания. По окончании обеда родители благословляли жениха и невесту иконой и хлебом-солью, после чего вся процессия выходила во двор и отправлялась в церковь к венчанию. Выходя из-за стола, невеста, чтобы помочь своим подругам поскорее выйти замуж, тянула край скатерти или тащила за собой по полу платок, «чтобы дорога девушкам была от нее».

После отъезда свадебного поезда в церковь из дома невесты в дом жениха перевозили приданое и постель. Воз с приданым медленно и торжественно ехал через всю деревню, порой по несколько раз объезжая ее, чтобы все односельчане могли видеть богатство невесты. В тот же день перед свадебным пиром полотенца из приданого развешивали по стенам и окнам в избе жениха, чтобы продемонстрировать пришедшим гостям трудолюбие и мастерство молодой.

Одним из важнейших обрядов свадьбы, происходившим после венчания, было «окручивание» молодой, в ходе которого на ее голове сооружали женскую прическу и надевали женский головной убор, полностью закрывавший волосы. Изменение прически и головного убора символизировали окончательное превращение девушки в замужнюю женщину. Окручивание могло происходить сразу же после венчания в одном из церковных приделов, на паперти или в церковной сторожке, либо во время свадебного пира в доме молодого. В этом случае молодую уводили в другое помещение или отгораживали новобрачных от гостей тонким покрывалом или платками, после чего свахи наперегонки заплетали косы, укладывая их вокруг головы, и надевали на молодую кокошник, повойник, сборник или сороку, приговаривая: «Стала коса двухвосткой, под повойник ушла, запряталась».

После венчания свадебный поезд мог двигаться по разным маршрутам. Чаще всего пир проходил в доме мужа, куда молодые отправлялись после церкви. Поезд приветствовали песнями, ружейными выстрелами, зажженными снопами соломы. Новобрачных осыпали хмелем, зерном, деньгами; дорогу перед ними устилали холстами, половиками, шубами и сеном, чтобы обеспечить им богатую жизнь. Родители жениха торжественно встречали молодых у крыльца или в сенях дома, благословляя их иконой и хлебом-солью.

Молодых торжественно усаживали за стол в передний угол на вывернутые мехом наружу шубы или войлок, что служило залогом богатства и детородства. Иногда на руки молодым давали подержать младенца, что также являлось пожеланием плодовитости и скорейшего рождения детей. Важным обрядом, проходившим в начале свадебного пира, было «вскрывание» молодой или «снятие покрова», в ходе которого с новобрачной снимали завесу (шаль, платок, покрывало), закрывавшую ее с момента отъезда из родительского дома. Открывать молодую могли дружка, свекор со свекровью или сам новобрачный, используя для этого кнут, ухват, сковородник или лучину. Для снятия покрова использовали также пирог, который клали невесте на голову, а затем заворачивали его в платок; вместо пирога могли использовать кусок хлеба, наворачивая на него платок с нижнего конца. Вскрытие новобрачной происходило при общем собрании родственников и гостей, к которым вскрывавший обращался с вопросом «хороша ли молодая?», на что присутствовавшие должны были радостно кричать: «Хороша!» Таким образом, все родные и гости должны были узнать невесту после состоявшегося перерождения и одобрить ее.

Пир и свадебное веселье придавали браку законность в глазах общества. Долгое время в народном сознании свадебный пир воспринимался как обряд несоизмеримо более важный, в сравнении с церемонией венчания, а свадьба, проведенная без праздничного веселья, по-прежнему считалась недействительной и всячески осуждалась.

Во время свадебного пира или после его окончания молодых уводили для совершения постельного обряда. Как правило, брачную постель готовили в холодном неотапливаемом помещении – в амбаре, клети, чулане, конюшне или хлеве.

При подготовке постели использовали мешки с мукой, ржаные и овсяные снопы, что символизировало плодородие и являлось пожеланием плодовитости. На брачное ложе молодых провожали дружка, тысяцкий или свахи, проверявшие, нет ли в помещении или постели каких-либо предметов, способных вызвать порчу.

Широко был распространен обычай «греть постель молодым», согласно которому на брачное ложе сначала ложилась чета супругов, живших в любви и согласии, или дружко со свахой, требуя выкуп за место. В знак покорности молодая должна была разуть мужа, за что получала выпавшую из сапога монету. Там же могла быть спрятана плеть, которой новобрачный слегка ударял жену, демонстрируя этим свое главенство. Иногда свахи сами раздевали молодых, укладывая их на постель. После исполнения всех обрядов, напутствий и добрых пожеланий супругов оставляли одних.

В некоторых местностях было принято запирать дверь помещения с молодоженами на замок. Дружка или колдун могли объезжать дом, где ночевали новобрачные, охраняя их покой и отпугивая злые силы. Вечером того же дня или утром следующего те же лица, которые провожали молодых на брачное ложе, приходили будить или поднимать их. Широко распространенным особенно в южных регионах был обычай устанавливать факт девственности невесты. Пришедшие могли лично проверять постель и рубашку молодой, или во время выхода молодых к гостям спрашивать у мужа: «Князь молодой, ты лед пёшал, или каменья вешал?» Первый ответ означал, что невеста была честная. Этот обряд нередко сопровождался демонстрацией рубашки молодой и простыни присутствовавшим гостям и односельчанам: их вывешивали в доме на всеобщее обозрение, сваха с рубахой в руках плясала по лавкам, рубаху новобрачной возили по деревне, размахивая ею как флагом.

Одним из обрядов второго дня свадьбы была баня для молодых, выступавшая в качестве особого очистительного действия. Баню, как правило, с утра топили определенные свадебные чины – поддружье, свахи, дружки, крестные. Проводы молодоженов сопровождались пением, музыкой и носили торжественный характер. Дорогу в баню мели вениками. Само омовение могло происходить как совместно, так и раздельно, в зависимости от местной традиции. Постепенно, к концу XIX столетия, мытье в бане стало уходить из свадебного цикла или приобретать условный, символический характер. После бани молодые нередко катались по деревне в санях. Застолье второго дня называлось «сырным столом» («поклонным», «поцелуйным», также «большим столом», «княжим обедом») – поскольку в это время происходил «сбор на сыры». Дружка от имени «князя с княгинею» подносил каждому из гостей рюмку и закуску, приговаривая: «Сыры-то примите, а на сыры-то положите не рубь, не полтину, а золотую гривну», а гость в ответ клал на поднос деньги или подарки. Полученный сбор отдавали молодым, но главным образом молодой супруге. Таким образом, «сбор на сыры» выступал в качестве материальной помощи новой семье. В некоторых областях было обязательным угощение гостей творожным сыром.

Третий день свадьбы был заключительным. Он состоял из двух частей. Первым было испытание характера молодой и ее хозяйственных способностей. Ее заставляли разжигать печь, готовить, мести пол, при этом всячески мешая ей, разливая воду, бросая мусор и т.д. Все это сопровождалось шутками и наставлениями («три года лапоть над молодой смеется»). Избавить жену от «притеснения» мог только молодой муж, угостив всех водкой. Вторая часть называлась «хлебины» – зять отправлялся в гости к теще, где его потчевали блинами и яичницей. В это время он мог выразить ей свое мнение о ее дочери: если она была невинна, то блин или яичница надкусывались с краю, в противном же случае в блине в середине проедалась дыра, а яичница переворачивалась. Теща могла причесать зятя и намазать ему голову маслом, приговаривая: «Баран, баран, не ходи по чужим дворам, люби свою ярочку!» После «хлебин» свадебный цикл завершался в доме молодого. Символом окончания свадьбы служила подача «разгонного пирога», выпеченного заранее. В последний день его разрезали и съедали. На следующее утро супруги начинали жить обычной крестьянской жизнью.